Неточные совпадения
Тут мы имеем дело с вырождением вследствие непосильной борьбы за существование; это вырождение от косности, от невежества, от полнейшего отсутствия
самосознания, когда озябший, голодный, больной
человек, чтобы спасти остатки жизни, чтобы сберечь своих детей, инстинктивно, бессознательно хватается за все, чем только можно утолить голод, согреться, разрушает все, не думая о завтрашнем дне…
А чтоб видел я в них это
самосознание, что нестоющие они
люди, и что я вот кому хочу, тому и даю, не взирая.
Кажется, не того можно назвать
человеком истинно нравственным, кто только терпит над собою веления долга как какое-то тяжелое иго, как «нравственные вериги», а именно того, кто заботится слить требования долга с потребностями внутреннего существа своего, кто старается переработать их в свою плоть и кровь внутренним процессом
самосознания и саморазвития, так, чтобы они не только сделались инстинктивно-необходимыми, но и доставляли внутреннее наслаждение.
В церковном же
самосознании, насколько оно выражается в литургике, иконографии, священных книгах, коренное различие между
человеком и ангелом утверждено непререкаемо. С особенной определенностью высказывается по этому вопросу св. Григорий Палама, митрополит солунский (14 в.).
Высшее свое выражение духовная двуполость
человека получает в религиозном
самосознании, в обращенности души к Богу, которая обычно определяется у религиозных и мистических писателей как «духовный брак».
Истины религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем
человеком и в его собственной человеческой стихии, в его имманентном
самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей философией и религиозной философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
Следующей ступенью
самосознания для
человека было его самоопределение по отношению ко всему живому.
И эта черта должна быть присуща
человеку, как носителю Его образа, ее мы находим как выражение первоначального
самосознания и самоопределения, даваемого себе человеческим духом.
Софиургийная тревога, по-видимому, еще усиливает в
человеке самосознание этого «всеобщего священства» в искусстве, непробужденности и неизрасходованности его сил.
В душе человеческой появляется сознание неабсолютности и внебожественности, а следовательно, относительности и греховности своего бытия, но одновременно зарождается и стремление освободиться от «мира», преодолеть его в Боге; другими словами, вместе с религиозным
самосознанием в
человеке родится и чувство зла, вины, греха, отторженности от Бога, а равно и потребность спасения и искупления.
Может показаться очень гордым и возвеличивающим достоинство
человека учение о том, что Божество в
человеке приходит к
самосознанию, что мировой дух достигает своей вершины через философию, которая есть дело
человека.
Правда,
самосознание и самопознание Божества происходят в
человеке и через
человека.
Если прикинуть теперешний аршин к тогдашнему общественному"
самосознанию", то окажется, что тогда не нашлось бы и одной десятой того количества
людей и старых и молодых, участвующих в движении, какое бросилось на борьбу к осени 1905 года.
Первое пробуждение самостоятельной мысли и
самосознания XIX века произошло в Чаадаеве,
человеке исключительно одаренном, но почти ничего не написавшем.
Факт бытия
человека и факт его
самосознания есть могучее и единственное опровержение той кажущейся истины, что природный мир — единственный и окончательный.
Наука с полным правом познает
человека лишь как часть природного мира и упирается в двойственность человеческого
самосознания как свой предел.
Самосознание Христа как совершенного Бога и совершенного
Человека возносит
Человека на головокружительную высоту, поднимает его до Св.
И
человек с равной силой обосновывает самые противоположные
самосознания, одинаково оправдывает их фактами своей природы.
Этика творчества должна освободить
человека от того давящего чувствования себя волом, от того
самосознания, которое одинаково присуще и ветхой книге Бытия, и новым книгам по экономическому материализму.
Человек претендует на несоизмеримо большее, чем то
самосознание, которое в силах дать ему натуралистический антропоцентризм.
В прекрасной книге Брамана Чаттерджи «Сокровенная религиозная философия Индии» говорится: «Наше человеческое
самосознание сольется с нашим божественным Ego, которое и есть истинная бессмертная душа
человека» (с. 71).
Антропологическая философия имеет дело не с фактом
человека как объекта научного познания (биологического, психологического или социологического), а с фактом
человека как субъекта высшего
самосознания, с фактом внеприродным и внемирным.
Философствующий
человек не может не утверждать исключительного значения
человека для всякой философии, не может не исходить из этого исключительного
самосознания.
Огромные стихии природного мира, всюду возрастающие в плохую бесконечность, — дурная множественность солнечных миров и дурная множественность микроорганизмов, или, по новейшим гипотезам, супра-миров и инфра-миров, лишают
человека его царственного и исключительного
самосознания.
Лишь в
самосознании и самочувствии
человека открываются божественные тайны.